Под другим углом. Рассказы о том как все было на с - Страница 30

— В отличие от нашего, хлеб у них растет на колосьях в виде готовых булок…

Паства внимательно слушала чтеца, затаив дыхание. В глазах у прихожан привычно засветились огоньки истинной и глубокой веры.

Эффект Бабочки

Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько.

(Мф. 26:74–75)

— Да в жизни я не видел этого человека, Господь мне свидетель! Небом клянусь и головою своею! — уже в третий раз побожился Петр. Вдруг он вспомнил о пророчестве и испуганно прислушался. Петух не пел. Петр подавил в себе возникшее было желание бежать, куда глаза глядят, и стал себя уговаривать, что он все делает правильно. Нет, отказ от Христа — не отречение, это лишь хитрый ход. Вот если бы петух запел сразу — это было бы недоброе знамение. А раз молчит — то все в порядке. Ведь на нем, Петре, как на камне, Иисус должен построить Церковь свою. Главой земной Церкви поставлен именно он, Петр. Ему доверены ключи Царства Небесного. Разве может он рисковать этой великой миссией, разве может подвести равви, не выполнить свое предназначение, заповеданное им? Наоборот, признать сейчас свою связь с Иисусом — это и есть отречение от всего того, что он должен сделать во исполнение наказов, это предательство Господа.

Успокоив себя этими нехитрыми софизмами, Петр облегченно вздохнул и не стал никуда уходить. Это была его ошибка. Уже через несколько минут он снова услышал шепот служанки первосвященника:

— Точно вам говорю, этот человек был с Иисусом галилеянином!

На этот раз Петр даже не успел обернуться, как несколько охранников первосвященника схватили его.

— Смотри-ка, у него меч под одеждой! — воскликнул стражник, начавший обыскивать Петра. — А не ты ли, разбойник, отсек ухо рабу первосвященника? Так и есть, меч в крови!

— Что же никто не поймал этого злодея сразу? — гневно спросил подошедший первосвященник. — Он отрубает уши моим рабам, а его даже задержать на месте не смогли? Есть ли этому оправдание у слуг моих?

— Их оправдание в подлости этого трусливого преступника, посмевшего поднять свою нечестивую руку на раба твоего, — почтительно ответил начальник стражи. — Злодей выскочил из-за кустов, напал на раба твоего Малха сзади, отрубил ему ухо и скрылся в темноте. Его даже не успели заметить.

— Забить камнями этого разбойника! — закричали все вокруг. — Смерть ему!

— Нет, лучше распнем этого злодея вместе с галилеянином!

— Распять его! — шумела толпа. — Варавву отпустить, а этого разбойника распять!

Петр в ужасе посмотрел на небо, которое вдруг затянулось свинцовыми тучами. И грянул гром.

Несколькими часами раньше в доме недалеко от дворца первосвященника молодая жена ждала своего супруга и задремала. Муж в этот вечер пришел домой позже обычного. В руках он держал жирного петуха.

— Смотри, дорогая, что я поймал около дома! Битый час за ним гонялся. Птица в Иерусалиме редкая, запрещенная, сбежала, наверное, от римлян из крепости Антония. Вот какой сегодня день удачный, даже на еде можно сэкономить, сама в дом пришла. Затуши-ка, жена, его на ужин.

— Пока я ждала тебя, мне приснился страшный сон, как будто мы вступили в какую-то секту. А потом главный жрец по имени Петр убил нас в наказание за то, что ты решил не отдавать ему все свои деньги. Ох, погубит нас эта твоя жадность когда-нибудь, — укоризненно покачала головой Сапфира.

— Может, погубит, а может, и спасет. Откуда нам знать? Неисповедимы пути Его, — философски рассудил Анания и свернул петуху голову.

Десятое доказательство

Отец Ферапонт выглянул из-под крыши автобусной остановки и вгляделся в кромешную темень. Шоссе было пустынно. Лишь вдалеке сквозь пелену дождя пробивался желтый свет фар. Это явно был не долгожданный автобус. Промокший Ферапонт сплюнул под ноги и вполголоса пробормотал что-то богохульное. А вдруг автобуса вообще больше сегодня не будет? Вот ведь сила нечистая, что понесло его в эту проклятую деревню? Как теперь домой вернуться?

Поравнявшийся с остановкой джип вдруг резко затормозил и остановился.

— Господи Иисусе, сохрани от разбойников! — испуганно прошептал Ферапонт и перекрестился. Переднее стекло у джипа опустилось, и у священника отлегло от сердца: за рулем он разглядел отца Сергия, с которым вместе проучился пару курсов в семинарии.

— Ферапонт, ты ли? — радостно воскликнул отец Сергий. — Сколько лет, сколько зим! Садись, подвезу. Куда путь держишь?

Обрадованный Ферапонт забрался в машину и рассказал, что возвращается из деревни Малые Хмыри, куда ездил посмотреть небольшой участок, который недорого продает отец Серафимий. А сам отец Серафимий там жить уже давно боится.

— Чего это он боится? — удивился отец Сергий.

— Бесов боится. Не нравится мне, говорит, это место, чую, что бесовщина там, но обосновать не могу.

— Бесов? — расхохотался Сергий. — Слаба, стало быть, вера у Серафимия. Если веришь в Господа всем сердцем и всем разумением своим, то никакие бесы тебе уже не страшны, как бы они тебя соблазнить ни пытались. Только глубокая вера дает от них свободу

Теперь настала очередь удивиться Ферапонту. Он недоверчиво посмотрел на отца Сергия.

— А ты-то, Ферапонт, не потерял еще веру? — все так же весело спросил Сергий. — Как вообще служба твоя протекает, где паству окормляешь?

— Ох, несладко… — горестно вздохнул Ферапонт. — ОПК я в школе преподаю. Наказание одно с этими детьми, сил моих не хватает. Я и так, и сяк пытаюсь… Не получается ничего. Послал мне Господь испытание нелегкое. Боюсь даже веру потерять. Ведь безбожников много кругом, а они тоже по образу и подобию Его. И доказательств требуют. Не хотят без них верить. Как тут самому не разувериться?